Санкт-Петербург +7 812 337-26-06
Санкт-Петербург +7 812 337-26-06
Ежедневно с 9:00 до 20:00
Ежедневно с 9:00 до 20:00
Записаться на прием
Отправляя заявку, Вы даете свое согласие на обработку персональных данных
ГЕНЕЗИС И ЭВОЛЮЦИЯ ЭЛЕКТРОННОГО УХА
ГЕНЕЗИС И ЭВОЛЮЦИЯ ЭЛЕКТРОННОГО УХА
Перевод с французского языка
(автор Кристоф Бессон)
Я представлюсь: меня зовут Кристоф Бессон, я тесно сотрудничал с Альфредом Томатисом, а также в 1992 г. разработал электронное ухо Besson для метода Альфреда Томатиса. В этой главе я постараюсь кратко рассказать об эволюции этого замечательного реабилитационного устройства.
Большая часть этих сведений происходит из повторного прочтения оригинального автобиографического труда «Ухо и жизнь», опубликованного издательством Робера Лаффон в 1977 и 1990 гг., а также рассказов из практики или жизни своего близкого окружения.
Все начиналось в 1945 г., после ухода Альфреда Томатиса из военно-воздушных сил и окончания обучения на медицинском факультете по специальности оториноларингологии, он работал как приглашенный фониатр в отделении больницы Бретонно под руководством доктора Мориса Лаллемана, а также как консультант в компании Arsenaux de l'Aéronautique (далее – Arsenaux).
Получив разрешение на проведение ряда исследований среди сотрудников Arsenaux, которые работали в условиях почти постоянной акустической агрессии, Альфред Томатис создал свою 1-ую «лабораторию», которая в действительности находилась в угольном погребе, обустроенном на скорую руку: стол, несколько стульев, импровизированная система освещения и аудиометр.
Он начал собирать результаты, но без особого успеха, т.к. в то время рабочие боялись, что аудиометрический тест будет использован в качестве критерия отбора.
Любой, чей слух будет признан неудовлетворительным, будет отстранен от должности и, возможно, даже уволен.
Однако в 1946 г., получив напутствие от своего начальника, доктора Лаллемана, продолжать свое начинание, Томатис обосновался в съемной квартире, используемой в качестве личной лаборатории, а также для проведения консультаций для своих частных хирургических операций.
Затем, в соавторстве с докторами Мадуро и Лаллеманом, он опубликовал работу, посвященную проблемам профессиональной глухоты.
Эта публикация дала ему больше успеха среди работников Arsenaux, и очень быстро он заметил значительные изменения в результатах исследуемых субъектов, которые он уже имел возможность изучить.
Все происходило так, словно изменение психического отношения изменило их слух. Почти всегда он получал только неудовлетворительные результаты. Он приложил максимум усилий, чтобы найти способ сделать аудиометрию более объективной (динамическая аудиометрия). Он обнаружил, что субъекты, находящиеся в условиях шума, слышат не также как те, которые находились в тишине, что их слух изменялся, когда они начинали говорить, и ухудшался, когда они ели. Все подобные наблюдения он вел в акустической лаборатории Arsenaux или в собственной лаборатории.
Они позволили ему точно определить некоторые явления, которые значительно продвинули его работы.
Аудио-вокальная петля (1946 г.)
Он пытался помочь двум баритонам, направленным к нему его отцом, у которых всегда были проблемы с голосом. Каждый раз, когда они брали высокие ноты, происходило явление компрессии, которое заставляло их петь все более фальшиво. Достигая определенного порога, они всегда производили один и тот же звук.
Он провел с ними тот же аудиометрический тест, который проводил с работниками Arsenaux. Была ли это удача или интуиция? Тем не менее, этот, казалось бы, несвязанный с их проблемами осмотр направил его в правильном направлении. Изучая их кривые слышимости, он заметил, они показывали на наличие проблемы на одном уровне у них обоих. Впрочем, эта проблема удивительным образом напоминала то, что он наблюдал у людей, страдающих профессиональной глухотой.
Какое же объяснение дать этому явлению? В конце концов, он задался вопросом, не повредили ли эти два баритона свой слух, исполняя голосовые партии. Это была именно та гипотеза, которую ни одна из принятых теорий не могла подтвердить.
Однако, ответ он уже знал. Ему нужно было его осознать. Ему помогла простая идея о том, что сам вокалист является своим первым слушателем.
«Я слышу, что я пою фальшиво!», – говорили ему его пациенты. Он повернул проблему: если они пели фальшиво, то это из-за того, что они плохо слышали. Действительно, плохо слыша, они больше не могли себя контролировать.
Чтобы хорошо петь, требуется особое восприятие эмиссии звука самим субъектом. Причиной является низкое качество такого «самослушания». Иными словами, нужно было обвинять не гортань, а все-таки ухо, ухо, над которым он работал вот уже несколько лет!
Таковы удачные совпадения научного исследования.
Его интуиция не подвела: ему снова показалось, что ухо является основным инструментом голосообразования. Когда его досье было достаточно наполнено наблюдениями такого рода, то он смог сформулировать предположение, которое должно было быть основой всех его исследований и всех его последующих открытий: субъект воспроизводит голосом только то, что способен слышать. Экспериментальным путем ему было очень легко проверить, что «яме», определяемой на аудиограмме при прослушивании субъекта, всегда соответствует понижение в спектре частот, которые он способен производить. Он сформулировал закон, который он только что вывел из простой фразы: мы поем своим ухом. Это был 1947 год.
С тех пор он работал над явлением самоконтроля певцов. Говорить, что голос воспроизводит только то, что слышит ухо, не означает, что субъект способен произвести все, что он воспринимает. Хорошая передача звука требует не только хорошего слушания, но и хорошего самослушания. Переход от одного к другому – это то, что отличает хорошего певца от других субъектов. Чем лучше певец, тем более строгий контроль он осуществляет. Этот контроль, в основном, автократичен, но совсем не бессознателен. Структура самослушания реализуется только постепенно, благодаря работе голоса.
Поэтому он был убежден, что голос воспроизводит только то, что слышит ухо. Таким образом, кривая слушания позволяет многократно предсказывать, как субъект выразит себя посредством голоса. И наоборот, голос переводит и выдает – из-за существования самослушания – функционирование уха. В результате, у него возникла идея изучить, благодаря записям, характеристики слуха великих певцов, которых он не мог осмотреть напрямую, в частности Энрико Карузо. Если впоследствии ему удастся применить эти образцовые «уши» к своим пациентам, он, возможно, сможет избавить их от проблем.
В частности, он отметил, что после 2000 Гц, у Карузо все еще было, по меньшей мере, 18 дБ, опускаясь до низких звуковых частот. Это происходило так, как если бы он пользовался чем-то вроде фильтра, позволяющего слышать, в основном, звуки хорошего качества и практически не слышать плохих звуков. Карузо не мог слышать – или слышал очень плохо через воздушное звукопроизведение – в области низких частот. Карузо пел так замечательно, потому что мог слышать только пение! Вместо того, чтобы воспроизводиться через внешнюю проводимость, самослушание происходит через костную проводимость: череп, грудная клетка и т.д.
Поэтому, почему бы не попытаться, по крайней мере, временно, дать слух Карузо людям, имеющим сложности с самоконтролем?? Если эта теория была правдой, что-то должно было получиться, что-то хорошее. Поэтому он надел наушники на уши своих пациентов и наложил этот слух, используя устройства, включая микрофон, систему фильтров, усилители и наушники. Реакция была незамедлительной: все они, без исключения, чувствовали эйфорию, а с наушниками на голове они пели несравненно лучше, чем до этого. Но когда он снимал наушники, это было также сложно, как раньше...
С 1948 по 1952 гг. Альфред Томатис использовал устройство, которое позволяло ему продемонстрировать, что, когда мы искусственно вмешиваемся в слушание субъекта через систему фильтров, «ям» (ското́м, как это называют научным языком), то достаточно установить перегородки, которые препятствуют прохождению той или иной частоты, мы можем изменить качество вокала одного и того же субъекта. В зависимости от положения скотомы в спектре, его голос становился либо более звонким, либо более гнусавым, либо более четким, либо мягким и т.д. Продолжая исследования в этом направлении, он вскоре обнаружил, что при самоконтроле оба уха не использовались одинаково. Возьмем, к примеру, три последовательных уровня разработки того, что называется «музыкальный слух»:
1. способность слышать и оценивать музыку,
2. способность точного воспроизведения,
3. способность не только точного, но и качественного воспроизведения.
Равновесие (1948 г.)
На каждом из этих уровней контроль осуществляется только одним ухом, а именно правым. Вот он и нащупал критическую точку. У нас два уха, но каждое выполняет свою функцию. Основная функция правого состоит в том, чтобы быть «ведущим».
Функциональная дифференциация, однако, основана на дифференциации органической. Что же именно происходит? Путь нейронных импульсов через рекуррентные нервы, принадлежащие 10-ой паре (пневмогастральный нерв) является более долгим, от коры до левой стенки гортани, чем от коры до правой стенки гортани. Таким образом, в цепи самослушания, соединяющей слуховой аппарат с гортанью, правое ухо будет ближе к голосовым органам, чем левое.
Томатис сделал из этого вывод, что правая цепь имеет пять основных этапов (правое ухо, слуховой центр левого полушария мозга, двигательный центр гортани левого полушария мозга, фонообразовательные мышцы, путь ото рта до правого уха), в то время как левая цепь состоит из шести этапов. Действительно, от левого уха он идет к слуховому центру правого полушария мозга; чтобы добраться до двигательного центра гортани, который находится в левом полушарии мозга, необходим переход в левый мозговой центр. Этот переход является элементом задержки, который может быть измерен.
Отличие двух ушей было найдено на разных уровнях: правое «измеряет» самые высокие частоты, в то время как левое берет на себя самые низкие частоты. Это явление имеет последствия. Действительно, справа субъект использует длины волн от 35 до 70 см. Но слева они могут иметь длину от 35 до 140 м! В результате, слуховой левша оказывается как бы проецируемым своим слухом не только далеко от собеседника, но и от его собственного тела, поскольку он не может достичь его с помощью используемых им длин волн. Изгнанное таким образом своей собственной речью, его тело становится жертвой левосторонности, которая в этом случае должна пониматься в переносном смысле как недомогание, неловкость.
В 1950 г. Томатис стремился найти основы объективной аудиометрии, в надежде разработать действительно эффективную восстановительную терапию для певцов, которые повредили или потеряли свои голоса, он даже подумал о создании аудио-вокального устройства для аудио-вокального обучения и реабилитации.
Переключатель (1950 г.)
Затем, побужденный достаточно любопытным опытом проживания с одним из своих клиентов, ведущим французским певцом, который давно потерял голос и не мог говорить, он использовал различные методы лечения, которые имели хорошие результаты. Певец восстановил в значительной степени свой голос. Тем не менее, работая над этим каждый день, он настойчиво продолжал, или он регулярно натыкался на «троно». Первое O троно производилось на ля бемоль и, в действительности, казалось ему непреодолимым препятствием: он «фальшивил» каждый раз. Томатис сравнил с Карузо и заметил, что звукопроизводство двух вокалистов не было одинаковым! Француз привлекал свою гортань и одним толчком выдавал наружу слова «троно», создавая впечатление, что все элементы были непрерывными. Карузо, наоборот, делал определенный разрыв по «щелчку», лучшего определения которому невозможно дать ввиду отсутствия какой-либо звуковой иллюстрации.
Томатис, считая, что это был интересный субъект для исследования, принялся измерять продолжительность такого этого щелчка, этого «времени переключения», которое обеспечивало лучший контроль и облегчало лучшее звукопроизводство. Основываясь на этих предыдущих открытиях, он подумал, что если певец производил щелчок, то он был реакцией на слуховое явление, которое происходило таким образом в ухе. Отсюда возникла идея помочь певцам французской техники услышать его, чтобы помочь им преодолеть свои трудности.
Первое Электронное ухо (1952 г.)
В 1952 г. появилось первое настоящее Электронное ухо, разработка которого стала одним из важнейших этапов его пути в научной сфере, которое было сконструировано для того, чтобы стать переключателем между нормализацией и другими условиями!
Большая часть этих сведений происходит из повторного прочтения оригинального автобиографического труда «Ухо и жизнь», опубликованного издательством Робера Лаффон в 1977 и 1990 гг., а также рассказов из практики или жизни своего близкого окружения.
Все начиналось в 1945 г., после ухода Альфреда Томатиса из военно-воздушных сил и окончания обучения на медицинском факультете по специальности оториноларингологии, он работал как приглашенный фониатр в отделении больницы Бретонно под руководством доктора Мориса Лаллемана, а также как консультант в компании Arsenaux de l'Aéronautique (далее – Arsenaux).
Получив разрешение на проведение ряда исследований среди сотрудников Arsenaux, которые работали в условиях почти постоянной акустической агрессии, Альфред Томатис создал свою 1-ую «лабораторию», которая в действительности находилась в угольном погребе, обустроенном на скорую руку: стол, несколько стульев, импровизированная система освещения и аудиометр.
Он начал собирать результаты, но без особого успеха, т.к. в то время рабочие боялись, что аудиометрический тест будет использован в качестве критерия отбора.
Любой, чей слух будет признан неудовлетворительным, будет отстранен от должности и, возможно, даже уволен.
Однако в 1946 г., получив напутствие от своего начальника, доктора Лаллемана, продолжать свое начинание, Томатис обосновался в съемной квартире, используемой в качестве личной лаборатории, а также для проведения консультаций для своих частных хирургических операций.
Затем, в соавторстве с докторами Мадуро и Лаллеманом, он опубликовал работу, посвященную проблемам профессиональной глухоты.
Эта публикация дала ему больше успеха среди работников Arsenaux, и очень быстро он заметил значительные изменения в результатах исследуемых субъектов, которые он уже имел возможность изучить.
Все происходило так, словно изменение психического отношения изменило их слух. Почти всегда он получал только неудовлетворительные результаты. Он приложил максимум усилий, чтобы найти способ сделать аудиометрию более объективной (динамическая аудиометрия). Он обнаружил, что субъекты, находящиеся в условиях шума, слышат не также как те, которые находились в тишине, что их слух изменялся, когда они начинали говорить, и ухудшался, когда они ели. Все подобные наблюдения он вел в акустической лаборатории Arsenaux или в собственной лаборатории.
Они позволили ему точно определить некоторые явления, которые значительно продвинули его работы.
Аудио-вокальная петля (1946 г.)
Он пытался помочь двум баритонам, направленным к нему его отцом, у которых всегда были проблемы с голосом. Каждый раз, когда они брали высокие ноты, происходило явление компрессии, которое заставляло их петь все более фальшиво. Достигая определенного порога, они всегда производили один и тот же звук.
Он провел с ними тот же аудиометрический тест, который проводил с работниками Arsenaux. Была ли это удача или интуиция? Тем не менее, этот, казалось бы, несвязанный с их проблемами осмотр направил его в правильном направлении. Изучая их кривые слышимости, он заметил, они показывали на наличие проблемы на одном уровне у них обоих. Впрочем, эта проблема удивительным образом напоминала то, что он наблюдал у людей, страдающих профессиональной глухотой.
Какое же объяснение дать этому явлению? В конце концов, он задался вопросом, не повредили ли эти два баритона свой слух, исполняя голосовые партии. Это была именно та гипотеза, которую ни одна из принятых теорий не могла подтвердить.
Однако, ответ он уже знал. Ему нужно было его осознать. Ему помогла простая идея о том, что сам вокалист является своим первым слушателем.
«Я слышу, что я пою фальшиво!», – говорили ему его пациенты. Он повернул проблему: если они пели фальшиво, то это из-за того, что они плохо слышали. Действительно, плохо слыша, они больше не могли себя контролировать.
Чтобы хорошо петь, требуется особое восприятие эмиссии звука самим субъектом. Причиной является низкое качество такого «самослушания». Иными словами, нужно было обвинять не гортань, а все-таки ухо, ухо, над которым он работал вот уже несколько лет!
Таковы удачные совпадения научного исследования.
Его интуиция не подвела: ему снова показалось, что ухо является основным инструментом голосообразования. Когда его досье было достаточно наполнено наблюдениями такого рода, то он смог сформулировать предположение, которое должно было быть основой всех его исследований и всех его последующих открытий: субъект воспроизводит голосом только то, что способен слышать. Экспериментальным путем ему было очень легко проверить, что «яме», определяемой на аудиограмме при прослушивании субъекта, всегда соответствует понижение в спектре частот, которые он способен производить. Он сформулировал закон, который он только что вывел из простой фразы: мы поем своим ухом. Это был 1947 год.
С тех пор он работал над явлением самоконтроля певцов. Говорить, что голос воспроизводит только то, что слышит ухо, не означает, что субъект способен произвести все, что он воспринимает. Хорошая передача звука требует не только хорошего слушания, но и хорошего самослушания. Переход от одного к другому – это то, что отличает хорошего певца от других субъектов. Чем лучше певец, тем более строгий контроль он осуществляет. Этот контроль, в основном, автократичен, но совсем не бессознателен. Структура самослушания реализуется только постепенно, благодаря работе голоса.
Поэтому он был убежден, что голос воспроизводит только то, что слышит ухо. Таким образом, кривая слушания позволяет многократно предсказывать, как субъект выразит себя посредством голоса. И наоборот, голос переводит и выдает – из-за существования самослушания – функционирование уха. В результате, у него возникла идея изучить, благодаря записям, характеристики слуха великих певцов, которых он не мог осмотреть напрямую, в частности Энрико Карузо. Если впоследствии ему удастся применить эти образцовые «уши» к своим пациентам, он, возможно, сможет избавить их от проблем.
В частности, он отметил, что после 2000 Гц, у Карузо все еще было, по меньшей мере, 18 дБ, опускаясь до низких звуковых частот. Это происходило так, как если бы он пользовался чем-то вроде фильтра, позволяющего слышать, в основном, звуки хорошего качества и практически не слышать плохих звуков. Карузо не мог слышать – или слышал очень плохо через воздушное звукопроизведение – в области низких частот. Карузо пел так замечательно, потому что мог слышать только пение! Вместо того, чтобы воспроизводиться через внешнюю проводимость, самослушание происходит через костную проводимость: череп, грудная клетка и т.д.
Поэтому, почему бы не попытаться, по крайней мере, временно, дать слух Карузо людям, имеющим сложности с самоконтролем?? Если эта теория была правдой, что-то должно было получиться, что-то хорошее. Поэтому он надел наушники на уши своих пациентов и наложил этот слух, используя устройства, включая микрофон, систему фильтров, усилители и наушники. Реакция была незамедлительной: все они, без исключения, чувствовали эйфорию, а с наушниками на голове они пели несравненно лучше, чем до этого. Но когда он снимал наушники, это было также сложно, как раньше...
С 1948 по 1952 гг. Альфред Томатис использовал устройство, которое позволяло ему продемонстрировать, что, когда мы искусственно вмешиваемся в слушание субъекта через систему фильтров, «ям» (ското́м, как это называют научным языком), то достаточно установить перегородки, которые препятствуют прохождению той или иной частоты, мы можем изменить качество вокала одного и того же субъекта. В зависимости от положения скотомы в спектре, его голос становился либо более звонким, либо более гнусавым, либо более четким, либо мягким и т.д. Продолжая исследования в этом направлении, он вскоре обнаружил, что при самоконтроле оба уха не использовались одинаково. Возьмем, к примеру, три последовательных уровня разработки того, что называется «музыкальный слух»:
1. способность слышать и оценивать музыку,
2. способность точного воспроизведения,
3. способность не только точного, но и качественного воспроизведения.
Равновесие (1948 г.)
На каждом из этих уровней контроль осуществляется только одним ухом, а именно правым. Вот он и нащупал критическую точку. У нас два уха, но каждое выполняет свою функцию. Основная функция правого состоит в том, чтобы быть «ведущим».
Функциональная дифференциация, однако, основана на дифференциации органической. Что же именно происходит? Путь нейронных импульсов через рекуррентные нервы, принадлежащие 10-ой паре (пневмогастральный нерв) является более долгим, от коры до левой стенки гортани, чем от коры до правой стенки гортани. Таким образом, в цепи самослушания, соединяющей слуховой аппарат с гортанью, правое ухо будет ближе к голосовым органам, чем левое.
Томатис сделал из этого вывод, что правая цепь имеет пять основных этапов (правое ухо, слуховой центр левого полушария мозга, двигательный центр гортани левого полушария мозга, фонообразовательные мышцы, путь ото рта до правого уха), в то время как левая цепь состоит из шести этапов. Действительно, от левого уха он идет к слуховому центру правого полушария мозга; чтобы добраться до двигательного центра гортани, который находится в левом полушарии мозга, необходим переход в левый мозговой центр. Этот переход является элементом задержки, который может быть измерен.
Отличие двух ушей было найдено на разных уровнях: правое «измеряет» самые высокие частоты, в то время как левое берет на себя самые низкие частоты. Это явление имеет последствия. Действительно, справа субъект использует длины волн от 35 до 70 см. Но слева они могут иметь длину от 35 до 140 м! В результате, слуховой левша оказывается как бы проецируемым своим слухом не только далеко от собеседника, но и от его собственного тела, поскольку он не может достичь его с помощью используемых им длин волн. Изгнанное таким образом своей собственной речью, его тело становится жертвой левосторонности, которая в этом случае должна пониматься в переносном смысле как недомогание, неловкость.
В 1950 г. Томатис стремился найти основы объективной аудиометрии, в надежде разработать действительно эффективную восстановительную терапию для певцов, которые повредили или потеряли свои голоса, он даже подумал о создании аудио-вокального устройства для аудио-вокального обучения и реабилитации.
Переключатель (1950 г.)
Затем, побужденный достаточно любопытным опытом проживания с одним из своих клиентов, ведущим французским певцом, который давно потерял голос и не мог говорить, он использовал различные методы лечения, которые имели хорошие результаты. Певец восстановил в значительной степени свой голос. Тем не менее, работая над этим каждый день, он настойчиво продолжал, или он регулярно натыкался на «троно». Первое O троно производилось на ля бемоль и, в действительности, казалось ему непреодолимым препятствием: он «фальшивил» каждый раз. Томатис сравнил с Карузо и заметил, что звукопроизводство двух вокалистов не было одинаковым! Француз привлекал свою гортань и одним толчком выдавал наружу слова «троно», создавая впечатление, что все элементы были непрерывными. Карузо, наоборот, делал определенный разрыв по «щелчку», лучшего определения которому невозможно дать ввиду отсутствия какой-либо звуковой иллюстрации.
Томатис, считая, что это был интересный субъект для исследования, принялся измерять продолжительность такого этого щелчка, этого «времени переключения», которое обеспечивало лучший контроль и облегчало лучшее звукопроизводство. Основываясь на этих предыдущих открытиях, он подумал, что если певец производил щелчок, то он был реакцией на слуховое явление, которое происходило таким образом в ухе. Отсюда возникла идея помочь певцам французской техники услышать его, чтобы помочь им преодолеть свои трудности.
Первое Электронное ухо (1952 г.)
В 1952 г. появилось первое настоящее Электронное ухо, разработка которого стала одним из важнейших этапов его пути в научной сфере, которое было сконструировано для того, чтобы стать переключателем между нормализацией и другими условиями!
1952 г. – Введение микрофона, Нормализация 1 и 2, Воздушный, Уравновешенный
Только с этого момента Томатису удалось произвести быстрый прогресс в области реабилитации и осуществить различные открытия.
Речь шла о том, чтобы получить звуковую нормализацию, такую, чтобы ухо было способно адаптировать поведение самослушания, благоприятное для качественного звукопроизводства. Такое поведение создается напряжением барабанной перепонки путем регулирования мышц молота и стремени (две мышцы барабанной перепонки).
Они, фактически, обеспечивают прохождение звука путями, которые также отличаются от общепринятых, во внутреннем ухе, очень важном узле, т.к. именно здесь начинается анализ звуковой информации мозгом. В общих чертах, Электронное Ухо включает в себя два регулятора тембра Баксандалла, называемые канал C1 и C2, корректное наименование будет коррекция или, более точно, нормализация. Коммутатор соединяет их, что позволяет субъекту переключиться с дефектного прослушивания на более адаптированное. Он использовал ручные переключатели, которые имели различные недостатки. Во-первых, они производили много шума, что само по себе было препятствием для обработки полученной информации.
Затем нужно было потратить много времени, нажимая на эти переключатели и обращая внимание на подходящий момент для переключения, чтобы он не произошел раньше и не задержался, что было опасно в том смысле, что они ставили под угрозу не только непосредственную и временную нормализацию, но и, в долгосрочной перспективе, их шансы добиться окончательной нормализации. Короче говоря, не было и речи о легком переключении!
«Электронный» переключатель (1954 г.)
В 1954 г. Альфред Томатис решил проблему, автоматизировав переключение благодаря внедрению электронного управления, что и сформировало его идею назвать это устройство «Электронным ухом». Это была система электронных переключателей, которая произведет революцию!
Речь шла о том, чтобы получить звуковую нормализацию, такую, чтобы ухо было способно адаптировать поведение самослушания, благоприятное для качественного звукопроизводства. Такое поведение создается напряжением барабанной перепонки путем регулирования мышц молота и стремени (две мышцы барабанной перепонки).
Они, фактически, обеспечивают прохождение звука путями, которые также отличаются от общепринятых, во внутреннем ухе, очень важном узле, т.к. именно здесь начинается анализ звуковой информации мозгом. В общих чертах, Электронное Ухо включает в себя два регулятора тембра Баксандалла, называемые канал C1 и C2, корректное наименование будет коррекция или, более точно, нормализация. Коммутатор соединяет их, что позволяет субъекту переключиться с дефектного прослушивания на более адаптированное. Он использовал ручные переключатели, которые имели различные недостатки. Во-первых, они производили много шума, что само по себе было препятствием для обработки полученной информации.
Затем нужно было потратить много времени, нажимая на эти переключатели и обращая внимание на подходящий момент для переключения, чтобы он не произошел раньше и не задержался, что было опасно в том смысле, что они ставили под угрозу не только непосредственную и временную нормализацию, но и, в долгосрочной перспективе, их шансы добиться окончательной нормализации. Короче говоря, не было и речи о легком переключении!
«Электронный» переключатель (1954 г.)
В 1954 г. Альфред Томатис решил проблему, автоматизировав переключение благодаря внедрению электронного управления, что и сформировало его идею назвать это устройство «Электронным ухом». Это была система электронных переключателей, которая произведет революцию!
1954 г. – Введение микрофона, Электронный переключатель, C1, C2, Воздушный, Уравновешенный
Таким образом, он продолжил свои консультации и получил превосходный результат, особенно во время конференции в Марселе, когда она представил случай восстановления аудиофонаторной структуры.
Однажды к нему за консультацией обратился великий актер с севшим голосом. Это был Даниэль Сорано, который узнал его адрес от других певцов, будучи ранее сам певцом в Тулузе. Это навеяло ему мысль о том, чтобы применить такое же лечение, как к другим певцам, потому что у него не было другого решения, применимого к его случаю. Он не знал, какое решение можно было применить к проблеме «говорящего» голоса. И когда Альфред дал ему ухо «Карузо», Даниэль вернул свой голос.
Он был так счастлив снова иметь возможность выступать на сцене, что охотно согласился на некоторые эксперименты. В какой-то момент Альфред снимал правое ухо: он сразу же начал заикаться. Альфред Томатис истолковал это явление с точки зрения обратной реакции. Он смог вывести следующую гипотезу: правое ухо контролировало речь; заикание было связано с потерей этого ведущего уха. Тем не менее, он знал, какое действие может оказать нормализация на звукопроизводство через слух: когда способность слышать правильно потерянные или нарушенные частоты была возвращена, они мгновенно и неосознанно воспроизводились в голосовой трансляции.
С этого момента он мог рассматривать лечение заикания при помощи Электронного уха.
Задержка (1955 г.)
Его внимание привлекли исследования двух американцев, Джона Ли и Джона Блэка. Они разработали экспериментальный тест, названный «delayed feed-back» («задержка обратной связи»).
Субъект слышит свой собственный голос, пока его записывает на магнитофон, оборудованный читающей головкой, которая сама связана с наушниками, надеваемыми на уши. Но это происходит с небольшой задержкой, которая соответствует времени, пройденному звуком через полосу между магнитной головкой записи и читающей головкой.
Больше всего Томатиса в отчетах об эксперименте интересовало следующее наблюдение: когда расстояние между записью и восстановлением достигало определенного порога, субъект всегда начинал заикаться. Без сомнения это было искусственное заикание, но это явление подчеркивает связь между нарушением слуха и заиканием.
Альфред Томатис хотел сделать более точными измерения явлений, обнаруженных американцами. Поэтому он использовал простой пластиковый поливальный шланг длиной триста сорок метров, убедившись, что голос проходит хорошо. Провоцируемая таким образом задержка составляла одну секунду.
Ли и Блэк отмечали ранее, что речевые расстройства появлялись между 0,10 и 0,20 секунды.
Таким образом, ему было достаточно шланга, чтобы улучшить эксперимент. Он применил ряд отверстий с интервалами, соответствующими десятым долям секунды задержки, в шланге. Он говорил в воронку и слушал себя со стетоскопом, приложенным к определенному отверстию.
Достигнутые им результаты подтвердили результаты американцев. Подобно им, например, он мог определять «зоны заикания». Но он также пришел к выводу, что заставил его скептически отнестись к возможности этих двух коллег лечить заикающихся. Действительно, чтобы эти пациенты могли воспользоваться временем между записью и восстановлением, было бы необходимо, чтобы последнее предшествовало первой! Почему так? Просто потому, что оформленная речь является лишь результатом временного состояния, во время которого ухо, каким-то образом, слышит уже то, что будет произнесено. Понятно, что пока ни одна машина не может реализовать это временное состояние вместо нас, то есть озвучивать то, что мы собираемся сказать, прежде чем мы произнесем это!
Наблюдение большого количества пациентов заставило его думать, что субъекты, которые не достигли стадии латерализации слуха, вызывали, своего рода, физиологическую «задержку обратной связи».
Трансцеребральная передача может занимать от 0,05 до 0,40 секунды, но оставаться индивидуальной для каждого человека. Заикание возникает, когда она составляет от 0,10 до 0,20 секунды, при максимуме в 0,15. За этими пределами обнаруживаются другие проявления.
Затем он обратился к коллегам, чтобы они направили ему всех известных им заикающихся с целью более подробного изучения этих явлений и, таким образом, проведения исследования семидесяти субъектов.
У всех была задержка от 0,10 до 0,20 секунды. Поэтому их проблемы должны были быть связаны с неинтеграцией феномена доминирующего уха, то есть отсутствием латерализации слуха.
В большинстве случаев психологические или психоаналитические причины, объясняющие нарушения ритма, были вполне обоснованы.
Но когда мы сталкиваемся с чисто физиологическим заиканием, трансцеребральная передача обязательно имеет определенные последствия на психическом уровне.
Если потеря ведущего уха была определяющим фактором потери контроля ритма, лечение было очевидным: достаточно было реализовать отсутствующую латерализацию посредством нормализации с помощью Электронного уха.
Что он и сделал, воздействовав правое ухо или закрыв левое ухо. Одного сеанса этого лечения оказалось достаточно для выздоровления одного из субъектов группы! Другие перестали заикаться через несколько дней, недель или месяцев.
Год спустя успех в этой группе был почти полным, и он подумал, что нашел разгадку. Но два субъекта показали себя невосприимчивыми к лечению.
И вдруг он осознал, что оба они были голубоглазыми блондинами, а те, кто был вылечен быстрее всех, были брюнетами с карими глазами. Было ли это совпадением?
Он задумался над тем, что кожа обеспечивает непрерывную связь между ухом и остальными частями тела. Продолжая это исследование, он вскоре понял, что ухо было не таким, как он думал сначала, особым участком кожи. Наоборот, это кожа была особым участком уха.
Экспериментальная проверка показала, что два заикающихся пациента, которых он не смог вылечить, имели особенно высокое сопротивление кожи. В то время как брюнеты с карими глазами реагировали кожей на стимуляции порядка пяти или десяти децибел, другие два оставались нечувствительными к стимуляции, достигающей восьмидесяти или даже ста децибел!
Чувствительность кожи и качество контроля голосообразования также постоянно находятся во взаимной связи, он отметил, что, чем точнее контроль, тем правильнее соблюдается ритм, тем более высокой остается чувствительность кожи. Практически лишенные своего механизма контроля над кожей, эти два неподдающихся пациента были неспособны контролировать действие речи на свое тело. Лечение не повлияло на них, потому что оно было направлено только на уши. Однако, если ухо, первое из всех наших датчиков, регулирует во время голосообразования такие параметры, как интенсивность, продолжительность, объем, оно способно контролировать речевой поток только в той степени, в которой регистр кожи распознает соответствующие реакции. Поэтому управление этим акустическим потоком, производимым нашим ртом, когда мы говорим, во многом зависит от кожи. Из-за отсутствия чувствительности происходит нарушение, возбуждение тела речью больше невозможно. Реабилитация состоит из обучения субъекта использованию своего тела в качестве музыкального инструмента. Кожа должна быть способна превращаться в настоящую кожную клавиатуру, чтобы субъект, наконец, смог играть на своем теле, обращаясь к другому человеку.
Однажды к нему за консультацией обратился великий актер с севшим голосом. Это был Даниэль Сорано, который узнал его адрес от других певцов, будучи ранее сам певцом в Тулузе. Это навеяло ему мысль о том, чтобы применить такое же лечение, как к другим певцам, потому что у него не было другого решения, применимого к его случаю. Он не знал, какое решение можно было применить к проблеме «говорящего» голоса. И когда Альфред дал ему ухо «Карузо», Даниэль вернул свой голос.
Он был так счастлив снова иметь возможность выступать на сцене, что охотно согласился на некоторые эксперименты. В какой-то момент Альфред снимал правое ухо: он сразу же начал заикаться. Альфред Томатис истолковал это явление с точки зрения обратной реакции. Он смог вывести следующую гипотезу: правое ухо контролировало речь; заикание было связано с потерей этого ведущего уха. Тем не менее, он знал, какое действие может оказать нормализация на звукопроизводство через слух: когда способность слышать правильно потерянные или нарушенные частоты была возвращена, они мгновенно и неосознанно воспроизводились в голосовой трансляции.
С этого момента он мог рассматривать лечение заикания при помощи Электронного уха.
Задержка (1955 г.)
Его внимание привлекли исследования двух американцев, Джона Ли и Джона Блэка. Они разработали экспериментальный тест, названный «delayed feed-back» («задержка обратной связи»).
Субъект слышит свой собственный голос, пока его записывает на магнитофон, оборудованный читающей головкой, которая сама связана с наушниками, надеваемыми на уши. Но это происходит с небольшой задержкой, которая соответствует времени, пройденному звуком через полосу между магнитной головкой записи и читающей головкой.
Больше всего Томатиса в отчетах об эксперименте интересовало следующее наблюдение: когда расстояние между записью и восстановлением достигало определенного порога, субъект всегда начинал заикаться. Без сомнения это было искусственное заикание, но это явление подчеркивает связь между нарушением слуха и заиканием.
Альфред Томатис хотел сделать более точными измерения явлений, обнаруженных американцами. Поэтому он использовал простой пластиковый поливальный шланг длиной триста сорок метров, убедившись, что голос проходит хорошо. Провоцируемая таким образом задержка составляла одну секунду.
Ли и Блэк отмечали ранее, что речевые расстройства появлялись между 0,10 и 0,20 секунды.
Таким образом, ему было достаточно шланга, чтобы улучшить эксперимент. Он применил ряд отверстий с интервалами, соответствующими десятым долям секунды задержки, в шланге. Он говорил в воронку и слушал себя со стетоскопом, приложенным к определенному отверстию.
Достигнутые им результаты подтвердили результаты американцев. Подобно им, например, он мог определять «зоны заикания». Но он также пришел к выводу, что заставил его скептически отнестись к возможности этих двух коллег лечить заикающихся. Действительно, чтобы эти пациенты могли воспользоваться временем между записью и восстановлением, было бы необходимо, чтобы последнее предшествовало первой! Почему так? Просто потому, что оформленная речь является лишь результатом временного состояния, во время которого ухо, каким-то образом, слышит уже то, что будет произнесено. Понятно, что пока ни одна машина не может реализовать это временное состояние вместо нас, то есть озвучивать то, что мы собираемся сказать, прежде чем мы произнесем это!
Наблюдение большого количества пациентов заставило его думать, что субъекты, которые не достигли стадии латерализации слуха, вызывали, своего рода, физиологическую «задержку обратной связи».
Трансцеребральная передача может занимать от 0,05 до 0,40 секунды, но оставаться индивидуальной для каждого человека. Заикание возникает, когда она составляет от 0,10 до 0,20 секунды, при максимуме в 0,15. За этими пределами обнаруживаются другие проявления.
Затем он обратился к коллегам, чтобы они направили ему всех известных им заикающихся с целью более подробного изучения этих явлений и, таким образом, проведения исследования семидесяти субъектов.
У всех была задержка от 0,10 до 0,20 секунды. Поэтому их проблемы должны были быть связаны с неинтеграцией феномена доминирующего уха, то есть отсутствием латерализации слуха.
В большинстве случаев психологические или психоаналитические причины, объясняющие нарушения ритма, были вполне обоснованы.
Но когда мы сталкиваемся с чисто физиологическим заиканием, трансцеребральная передача обязательно имеет определенные последствия на психическом уровне.
Если потеря ведущего уха была определяющим фактором потери контроля ритма, лечение было очевидным: достаточно было реализовать отсутствующую латерализацию посредством нормализации с помощью Электронного уха.
Что он и сделал, воздействовав правое ухо или закрыв левое ухо. Одного сеанса этого лечения оказалось достаточно для выздоровления одного из субъектов группы! Другие перестали заикаться через несколько дней, недель или месяцев.
Год спустя успех в этой группе был почти полным, и он подумал, что нашел разгадку. Но два субъекта показали себя невосприимчивыми к лечению.
И вдруг он осознал, что оба они были голубоглазыми блондинами, а те, кто был вылечен быстрее всех, были брюнетами с карими глазами. Было ли это совпадением?
Он задумался над тем, что кожа обеспечивает непрерывную связь между ухом и остальными частями тела. Продолжая это исследование, он вскоре понял, что ухо было не таким, как он думал сначала, особым участком кожи. Наоборот, это кожа была особым участком уха.
Экспериментальная проверка показала, что два заикающихся пациента, которых он не смог вылечить, имели особенно высокое сопротивление кожи. В то время как брюнеты с карими глазами реагировали кожей на стимуляции порядка пяти или десяти децибел, другие два оставались нечувствительными к стимуляции, достигающей восьмидесяти или даже ста децибел!
Чувствительность кожи и качество контроля голосообразования также постоянно находятся во взаимной связи, он отметил, что, чем точнее контроль, тем правильнее соблюдается ритм, тем более высокой остается чувствительность кожи. Практически лишенные своего механизма контроля над кожей, эти два неподдающихся пациента были неспособны контролировать действие речи на свое тело. Лечение не повлияло на них, потому что оно было направлено только на уши. Однако, если ухо, первое из всех наших датчиков, регулирует во время голосообразования такие параметры, как интенсивность, продолжительность, объем, оно способно контролировать речевой поток только в той степени, в которой регистр кожи распознает соответствующие реакции. Поэтому управление этим акустическим потоком, производимым нашим ртом, когда мы говорим, во многом зависит от кожи. Из-за отсутствия чувствительности происходит нарушение, возбуждение тела речью больше невозможно. Реабилитация состоит из обучения субъекта использованию своего тела в качестве музыкального инструмента. Кожа должна быть способна превращаться в настоящую кожную клавиатуру, чтобы субъект, наконец, смог играть на своем теле, обращаясь к другому человеку.
Введение микрофона, Задержка, Электронный переключатель, C1, C2, Воздушный, Уравновешенный
Эта теория приводит к разработке другого устройства, способного обеспечить как самоконтроль слухом, так и материализацию речевого потока вдоль тела, Задержке.
4 июня 1957 г. «Метод Томатис» является предметом доклада не только в Медицинской академии Мулонге и Уссона, но также в Академии наук Моннье и Уссона.
Аудио-психо-фонология (1960 г.)
Три года спустя в 1960 г., под давлением обстоятельств, Альфред Томатис завершает свою деятельность в Arsenaux, обусловленных изменением структуры, которое повлияло также на обстановку и условия труда.
В это время Томатис позиционирует себя все больше как специалиста по слуху, который также имел опыт работы в области оториноларингологии. Таким образом, он становится первым аудиопсихофонологом.
В тот же период он выступил во дворце Юнеско с лекцией по электронике на службе современных языков, на которую были приглашены, в частности, великие французские переводчики. В результате чего несколько лабораторий во Франции и за рубежом добавили в свою рабочую программу проверку этих гипотез и взяли на оснащение Электронное ухо.
Костный аспект (1965 г.)
Американец Джон Блэк направил одного из своих учеников по фамилии Струмста работать с Альфредом Томатисом в течение некоторого времени. В конце своего собственного исследования Струмста пришел к выводу, что если заикающийся плохо себя слышит, то это потому, что он неспособен слышать на костном уровне.
Альфред Томатис представил продолжение: Что происходит, когда мы говорим? Мы проецируем звуки в воздух (высокие звуки распространяются прямыми линиями, а низкие звуки распространяются повсюду и вокруг нас, что объясняет, что наш записанный голос всегда кажется более высоким, чем на самом деле). Но в то же время череп вибрирует и передает звуковую информацию прямо в ухо. Экспериментальная проверка доказывает, что великие оперные певцы, то есть люди с хорошей техникой, в основном контролируют себя костной проводимостью. У заикающихся, наоборот, существует дисгармония между костной кривой слышимости и воздушной кривой, которая всегда находится в неблагоприятном положении, по сравнению с первой.
Из этого наблюдения появилась идея лечения, которое восстанавливало бы гармонию. Для этого нужно было усовершенствовать Электронное ухо, добавив к нему костную проводимость звука, чтобы регулировать ту или иную полосу пропускания, потянув немного больше за мышцу стремечка или за мышцу молота. В то же время он пытался воздействовать на доминирующее правое ухо, чередуя системные электронные переключатели. Эта последняя операция имеет деликатный аспект, поскольку она должна быть проведена без ведома субъекта. Действительно, если он понимает, что происходит, то сразу же возникает сопротивление. Этот психический отказ от лечения может дать ошибочные результаты.
Для понимания нужно знать, что речь идет не о перспективе исцеления. Субъект не просит ничего больше, чем говорить как все.
То, что не продается ни за какие деньги, это рост. Я объясню. В своей речи заикающийся фиксируется на этапе развития между двумя и четырьмя годами. Его бессознательное находит там достаточно преимуществ, чтобы отказаться выходить из этой ситуации. Когда он чувствует, что ему угрожают, он борется изо всех сил, чтобы защитить себя, поэтому желательно не вызывать у него недоверия.
Что касается детской фиксации речи, то стоит подчеркнуть, что удвоение слогов, характерное для заикания, также является константой младенческого выражения (папа, пипи и т.д.). С этой точки зрения, заикание никогда не становится чем-то большим, чем заикание, ставшее хроническим, вместо того, чтобы уступить место совершенно четко артикулируемой речи.
4 июня 1957 г. «Метод Томатис» является предметом доклада не только в Медицинской академии Мулонге и Уссона, но также в Академии наук Моннье и Уссона.
Аудио-психо-фонология (1960 г.)
Три года спустя в 1960 г., под давлением обстоятельств, Альфред Томатис завершает свою деятельность в Arsenaux, обусловленных изменением структуры, которое повлияло также на обстановку и условия труда.
В это время Томатис позиционирует себя все больше как специалиста по слуху, который также имел опыт работы в области оториноларингологии. Таким образом, он становится первым аудиопсихофонологом.
В тот же период он выступил во дворце Юнеско с лекцией по электронике на службе современных языков, на которую были приглашены, в частности, великие французские переводчики. В результате чего несколько лабораторий во Франции и за рубежом добавили в свою рабочую программу проверку этих гипотез и взяли на оснащение Электронное ухо.
Костный аспект (1965 г.)
Американец Джон Блэк направил одного из своих учеников по фамилии Струмста работать с Альфредом Томатисом в течение некоторого времени. В конце своего собственного исследования Струмста пришел к выводу, что если заикающийся плохо себя слышит, то это потому, что он неспособен слышать на костном уровне.
Альфред Томатис представил продолжение: Что происходит, когда мы говорим? Мы проецируем звуки в воздух (высокие звуки распространяются прямыми линиями, а низкие звуки распространяются повсюду и вокруг нас, что объясняет, что наш записанный голос всегда кажется более высоким, чем на самом деле). Но в то же время череп вибрирует и передает звуковую информацию прямо в ухо. Экспериментальная проверка доказывает, что великие оперные певцы, то есть люди с хорошей техникой, в основном контролируют себя костной проводимостью. У заикающихся, наоборот, существует дисгармония между костной кривой слышимости и воздушной кривой, которая всегда находится в неблагоприятном положении, по сравнению с первой.
Из этого наблюдения появилась идея лечения, которое восстанавливало бы гармонию. Для этого нужно было усовершенствовать Электронное ухо, добавив к нему костную проводимость звука, чтобы регулировать ту или иную полосу пропускания, потянув немного больше за мышцу стремечка или за мышцу молота. В то же время он пытался воздействовать на доминирующее правое ухо, чередуя системные электронные переключатели. Эта последняя операция имеет деликатный аспект, поскольку она должна быть проведена без ведома субъекта. Действительно, если он понимает, что происходит, то сразу же возникает сопротивление. Этот психический отказ от лечения может дать ошибочные результаты.
Для понимания нужно знать, что речь идет не о перспективе исцеления. Субъект не просит ничего больше, чем говорить как все.
То, что не продается ни за какие деньги, это рост. Я объясню. В своей речи заикающийся фиксируется на этапе развития между двумя и четырьмя годами. Его бессознательное находит там достаточно преимуществ, чтобы отказаться выходить из этой ситуации. Когда он чувствует, что ему угрожают, он борется изо всех сил, чтобы защитить себя, поэтому желательно не вызывать у него недоверия.
Что касается детской фиксации речи, то стоит подчеркнуть, что удвоение слогов, характерное для заикания, также является константой младенческого выражения (папа, пипи и т.д.). С этой точки зрения, заикание никогда не становится чем-то большим, чем заикание, ставшее хроническим, вместо того, чтобы уступить место совершенно четко артикулируемой речи.
1965 – Ввод микрофона, Ввод магнитофона, Задержка, Электронный переключатель, C1, C2, Воздушный, Уравновешенный, Костный
С самого начала он заметил, что учащиеся старших классов, которые стали показывать хорошие результаты в английском языке после работы с Электронным ухом, также получали результаты лучше, чем раньше и по другим предметам. Многие родители благодарили за это, и в их словах была фраза, которая всегда повторялась: Доктор, сейчас мой сын читает намного лучше. Такой комментарий был на столько систематическим, что он не мог поверить в простое совпадение.
Он продолжил свои исследования в этом направлении и вскоре смог утверждать, что развитие встречной аудиофонаторной реакции значительно облегчило приобретение механизмов чтения.
Когда он был полностью убежден в том, что чтение подчинено слушанию, то сразу же задался вопросом о том, не можем ли мы через слух вылечить трудности с чтением, иными словами, дислексию. Возможно, в этом есть огромная надежда для всех детей, которые страдают от таких сложностей в обучении и умственном развитии. Дислексия – это трудность выражения посредством речи.
В Речевом центре, который он основал в Париже, теперь учебные занятия начинаются с использованием Электронного уха, специально адаптированного к костной проводимости. Это имеет огромное преимущество, т.к. позволяет пациенту общаться с самим собой гораздо более интенсивно. В Южной Африке, где уже более десяти лет назад был создан университетский центр, специализирующийся на проблемах заикания, используются те же процессы и получают отличные результаты.
В то время у одного певца, которого он лечил, были друзья в прессе, и его имя стало появляться в газетах. В Медицинской ассоциации неожиданно забеспокоились. Его обвиняли в нарушении священных правил и рекламировании себя. Такое произошло с ним впервые, но, увы, не в последний раз.
Доктор Юэт, который был поклонником Альфреда Томатиса, однажды представил ему одного своего друга. Последний был прирожденным организатором и сразу увидел практическую сторону вещей. Он неустанно создавал всевозможные крупные и малые проекты. Он, буквально, кипел идеями, был одновременно и креативным, как мы говорим сегодня, катализатором первого порядка, выдающимся координатором и исключительно талантливым «пиарщиком».
Во всех сферах он встречал людей, которые казались ему важными, и организовывал им встречи. Он был исключительным в своей способности побуждать научный ум задавать себе определенные вопросы и решать определенные проблемы, решение которых могло бы быть ему полезно.
Томатис согласился работать с ним. Так он был задействован в бурных процессах, с которыми не встречался до того момента. Благодаря ему, идеи Томатиса получили широкое распространение, но из-за этого в глазах многих людей они были запятнаны коммерцией. Некоторые задавались вопросом, не является ли Электронное ухо игрушкой, а не устройством для реабилитации!
Именно благодаря посредничеству этого человека он смог пообщаться с некоторыми международными научными деятелями, такими как Хаксли или Оппенгеймер, встречи с которыми, даже нечастые, дали ему многое.
Фильтрация, ASM (1974 г.)
1974 г. Франсуаза Дольто, Бернар Тис, пациент, его мать и Томатис оказались в Речевом центре, в лаборатории Томатиса.
Он продолжил свои исследования в этом направлении и вскоре смог утверждать, что развитие встречной аудиофонаторной реакции значительно облегчило приобретение механизмов чтения.
Когда он был полностью убежден в том, что чтение подчинено слушанию, то сразу же задался вопросом о том, не можем ли мы через слух вылечить трудности с чтением, иными словами, дислексию. Возможно, в этом есть огромная надежда для всех детей, которые страдают от таких сложностей в обучении и умственном развитии. Дислексия – это трудность выражения посредством речи.
В Речевом центре, который он основал в Париже, теперь учебные занятия начинаются с использованием Электронного уха, специально адаптированного к костной проводимости. Это имеет огромное преимущество, т.к. позволяет пациенту общаться с самим собой гораздо более интенсивно. В Южной Африке, где уже более десяти лет назад был создан университетский центр, специализирующийся на проблемах заикания, используются те же процессы и получают отличные результаты.
В то время у одного певца, которого он лечил, были друзья в прессе, и его имя стало появляться в газетах. В Медицинской ассоциации неожиданно забеспокоились. Его обвиняли в нарушении священных правил и рекламировании себя. Такое произошло с ним впервые, но, увы, не в последний раз.
Доктор Юэт, который был поклонником Альфреда Томатиса, однажды представил ему одного своего друга. Последний был прирожденным организатором и сразу увидел практическую сторону вещей. Он неустанно создавал всевозможные крупные и малые проекты. Он, буквально, кипел идеями, был одновременно и креативным, как мы говорим сегодня, катализатором первого порядка, выдающимся координатором и исключительно талантливым «пиарщиком».
Во всех сферах он встречал людей, которые казались ему важными, и организовывал им встречи. Он был исключительным в своей способности побуждать научный ум задавать себе определенные вопросы и решать определенные проблемы, решение которых могло бы быть ему полезно.
Томатис согласился работать с ним. Так он был задействован в бурных процессах, с которыми не встречался до того момента. Благодаря ему, идеи Томатиса получили широкое распространение, но из-за этого в глазах многих людей они были запятнаны коммерцией. Некоторые задавались вопросом, не является ли Электронное ухо игрушкой, а не устройством для реабилитации!
Именно благодаря посредничеству этого человека он смог пообщаться с некоторыми международными научными деятелями, такими как Хаксли или Оппенгеймер, встречи с которыми, даже нечастые, дали ему многое.
Фильтрация, ASM (1974 г.)
1974 г. Франсуаза Дольто, Бернар Тис, пациент, его мать и Томатис оказались в Речевом центре, в лаборатории Томатиса.
1976 – Ввод микрофона, Ввод магнитофона, Задержка, Электронный переключатель, C1, C2, Воздушный, Уравновешенный, Костный
В сентябре 1976 г., в дополнение к свой деятельности психолога, осуществляемой на Бульваре де Курсель, он создал центры в Мадриде, Карбонерасе, Испания, и в Женеве, отвечал на запросы из Оттавы, Торонто, Монреаля, не говоря уже о конференциях в Квебекском университете, телепередачах и т.д., при этом выполняя свои обязательства в качестве исследователя в Южной Африке, распространяя эти «высказывания» повсюду и работая над различными трудами.
Между поездками в Испанию, Канаду, Южную Африку он отправился в Швейцарию во Фрайбург, чтобы провести некоторые лабораторные испытания на серии устройств, производство которых было начато незадолго до этого.
Между поездками в Испанию, Канаду, Южную Африку он отправился в Швейцарию во Фрайбург, чтобы провести некоторые лабораторные испытания на серии устройств, производство которых было начато незадолго до этого.
1965 – Ввод микрофона, Ввод магнитофона, Задержка, Электронный переключатель, C1, C2, Воздушный, Уравновешенный, Костный
1964 – Ввод микрофона, Ввод магнитофона, Задержка, Электронный переключатель, Фильтры высоких частот, C1, C2, Воздушный, Уравновешенный, Костный
1980 г. В то время, как его исследования продолжались, и центры применения создавались в различных частях Канады, Томатис имел возможность изучить с Эдом Агнью, высококвалифицированным инженером, несколько прототипов Электронного уха. В этом ему также очень повезло иметь в своем распоряжении знающего специалиста, способного понять выдвинутые им гипотезы по слуховой физиологии, и реализовать их в виде эффективных устройств. Прогресс, достигнутый благодаря команде из Торонто, был значительным. Это заставило его совершить большой скачок, заключающийся в переходе от самой сложной и хрупкой электроники, которая представляет собой трубки, управляемые электроникой, к транзистору.
Прецессия (1980 г.)
1982 г. - Ввод микрофона, Ввод магнитофона, Задержка, Электронный переключатель, Фильтры высоких частот,C1, C2, Воздушный, Уравновешенный, Костный.
С 1982 г. в Электронном ухе используется новый параметр, а именно – «прецессия».
Прецессия и изображение тела. Введение этого нейрофизиологического параметра стало поворотным моментом, важным поворотом для метода. Новые исследования, которые он мог проводить в сфере механизмов слушания и нервных систем, которые тесно связаны с ним, стали основой этого важного улучшения.
Мы знаем, что функция слушания определяется по отношению к слуху, который остается пассивным явлением, как акт, в который вмешивается воля. Слушать – значит хотеть слышать, значит, применять. Это делается для того, чтобы слуховой аппарат был максимально адаптирован для улавливания того, что вы хотите получить. Это переход от чувства к восприятию.
Это означает, в строгом и переносном смысле слова, «напрячь слух». Для этого необходимо подготовить все тело через возбуждение органа чувств, которым является вестибуло-улиточный аппарат, и, особенно, путем тренировки мышц среднего уха и мышц наружного уха. Кроме того, должна быть обеспечена организация всей нейронной структуры, зависящей от этой динамической функции, которой является акт слушания. Это подразумевает, что лабиринт, т.е. преддверие и улитка, охотно готовятся. Более того, предшествующий акт, который предваряет собой желание слушать и который предшествует (отсюда и термин «прецессия») целому ряду нейрофизиологических норм, затрагивает мышцы среднего уха. Напряжение мышц молота должно адаптироваться к напряжению мышцы стремени, которое контролирует работу лабиринта. Таким образом, существует прецессия напряжения мышцы стремени, что очень важно, по отношению к элементам, которые управляют механизмами среднего уха: мышца молота, мышцы евстахиевой трубы, чередование уровней внутреннего воздушного давления и т. д.
Функция слушания опирается не только на ухо.
Она мобилизует всю нервную систему, и это происходит через преддверие, которое, благодаря очень специфической нейронной связи, регулирует мышечные напряжения тела, статику, динамику, относительное положение конечностей, т.е., на самом деле, все позы и жесты.
Так мы понимаем, что требуется все тело, когда речь идет о слушании.
Таким образом, нервная система кибернетически организует реакцию уха так, чтобы оно приспосабливалось, готовилось слушать и, таким образом, переводило себя в предварительное состояние для улавливания звука. Так оно находится в состоянии вестибуло-улиточной прецессии. Однако вестибулярная функция активируется костной проводимостью, которая, с этой точки зрения, предшествует воздушной проводимости. Отсюда и концепция прецессии костной проводимости по отношению к воздушной проводимости.
Этот новый подход значительно изменил воздействие Электронного уха на речь, голос, тело. По мере развития исследований Томатиса в парижском Центре оценка прецессии становилась все более и более точной, с точки зрения длительности. Таким образом, было начато создание устройств с короткой прецессией (от 1 до 10), а впоследствии и устройства с длительной прецессией (от 1 до 10 и от 10 до 100). В основном, они используются в случаях аутизма, заикания, задержки речи (у трисомиков, например, и некоторых умственно отсталых) и, в целом, во всех случаях, когда изображение тела плохо интегрировано.
1988 г. Производство Электронного уха бьет рекорды, Альфред Томатис использует сборщиков в парижском отделении компании Tomatis électronique [Томатис электроник], производится несколько устройств ограниченной серии EE3, EE3R1 и т.д.
Тогда, наконец, стало возможным интегрировать непосредственно в устройства фильтры 6-го порядка на 500Hz, 750Hz, 1000Hz, 1500Hz, 2000Hz, 3000Hz, 4000Hz, 6000Hz, 8000Hz. Этим устройством, лучше всего представленным в работах Томатиса, является EE3PFR2. С ним Альфред впервые получил полноценное устройство, позволяющее напрямую проводить все процедуры без дополнительных аксессуаров.
Промышленный выпуск и консолидация в 1992 г.
1992 г. Вслед за увеличением заказов и возникновением различных повторяющихся проблем с надежностью и продажей устройств без его ведома, Альфред Томатис решает поручить независимой компании производство в Швейцарии, которая целиком и полностью занималась производством только этого конкретного продукта, акустической системы Besson.
Для выполнения текущих заказов последние 20 моделей EE3PFR2 были изготовлены в августе в Париже.
Затем в декабре аппарат A1 (Acoustic System-1) был отправлен в центры слуха Томатиса по всему миру в период с 1993 по 1995 гг., было выпущено и поставлено более 400 единиц.
В тот же период Альфред Томатис, желая повторить опыт в Торонто с Эдом Агнью, выбрал совсем молодого инженера в моем лице, чтобы обновить и увековечить свое устройство.
Таким образом, мы провели более двух лет исследований в сотрудничестве с Университетом Гданьска (Польша), из которого к нам направили лучшего докторанта по цифровому аудио и Института микротехнологии Невшателя с целью создания цифрового устройства, точнее, слухового аппарата. И, как прежде, было создано несколько прототипов и потрачено более 300 000 евро на модели A2, A3 и A10. Но каждый раз после эксперимента в Центре Парижа результаты не были видны сразу, или вообще отсутствовали, устройства сначала не давали значительных результатов, а затем, по мере их использования, эффективность исчезала, как будто эффект от метода Томатис исчезал через несколько сеансов. Старые добрые EE3PFR2 давали мгновенный и самый лучший результат, что заставило Томатиса сделать вывод об известных ему цифровых данных.
Но не все было потеряно, и мы прекрасно понимали процесс переключения, его различные фазы, время настройки, соотношение миксования между размещением 1 и 2, и временем замыкания, формой фильтров и т. д. Нам пришлось оценить все видимые и невидимые параметры электронного уха, их количественные показатели, освоить их, чтобы иметь возможность интегрировать в уравнение цифрового устройства, что позволило нам в 1995 г. быстро создать новый проект устройства с бесконечной реакцией и создать устройство, очень приближенное к физиологии человека, с использованием последних инноваций в электронике и интегрируя все функции EE3PFR2 «A1 NewTec»
В частности, устройство, обладающее временем задержки и очень точной прецессией, контролируемой кварцем, фильтром с чрезвычайно гибкой кривой, более физиологичным, но с большим уровнем требования (8-й порядок), позволяющим реализовать ASM или RSM 0- 9000 Гц с разрешением 2 Гц.
Эти настройки, а также экран и кнопки клавиатуры, размер и вес корпуса, представляли для Альфреда Томатиса очень четкий шаг к эволюции не столько технического аспекта устройства, как эстетического аспекта, практической стороны и небольшого улучшения для упрощения его использования.
1996 г. В возрасте 76 лет Альфред Томатис, желая уменьшить свою профессиональную занятость до простого исследования и распространения своих трудов, в последний раз попал в неприятную и неудачную историю, снова становясь жертвой злоумышленников. Он укрылся в Англии, чтобы попытаться оправиться и сохранить свое творение. Я отправился к нему в Лондон, как и многие другие. Были созданы две новые компании: одна для производства, другая для изучения и распространения метода.
И вот мы вернулись к новой модели Электронного уха, целью которой на этот раз было не изменение параметров, а только внешний вид.
Чтобы не спешить, мы подготовили первую партию из десяти устройств «Azure APP», версию NewTec, переработанную и упрощенную, в синем цвете, собранную в Соединенном Королевстве.
Альфред Томатис со своими партнерами из Англии и Японии считали, что 3 различных устройства были бы идеальными. Устройство Maxi – для крупных центров и школ, устройство Midi – для маленьких начинающих центров и устройство Gadget – для личного пользования.
Чип-карта и кнопки (1997 г.)
Все всегда настаивали на осуществлении сборки маленького цифрового устройства во Франции, без каких-либо технических или терапевтических знаний. Но после нескольких попыток Альфред Томатис, как основатель аудио-психо-фонологии, продвинулся далеко вперед. Итак, мы запустили еще одну небольшую партию из десяти устройств с большим экраном и только клавиатурой из 4 кнопок, «APP Digital», затем увидели, что 4 кнопок пользователям было недостаточно.
Эргономика и несколько моделей (1999 г.)
Конец 1999 г. Устройства NN425-00 (Maxi), NN426-00 (Midi) и NN427 были спроектированы и собраны с 20 кнопками и устройством для чтения чип-карт. С апреля 2000 г. только два первых устройства прошли тесты и были выпущены в Англии.
В конце декабря 2000 г., к сожалению, Альфред Томатис умер в Каркасоне. И я, почти в полном одиночестве, столкнулся с производством этих фантастических устройств, а также с решением проблемы с аферистами, целью которых, казалось, с самого начала было Электронное ухо, и которые желали легкой и немедленной наживы.
В 2002 г., вдохновленный последним наставлением Альфреда, я задумал, в традиции Томатиса, небольшое устройство с потенциометром, но оснащенное особенно мягким и неслышимым переключателем, устройство «Alpha».
Затем в 2004 г. пришел мой черед столкнуться, вероятно, с тем же видом мошенничества, на которое Томатис неоднократно намекал в своей автобиографической работе «Ухо и жизнь». Я был обязан поставить NewTec и Ухо по предоплате компании из Люксембурга, которая после поставки большой партии, решила, что не обязана оплачивать счет, а забавное заключалось с том, что меня запугивали, угрожая тем, что заставят меня предстать перед торговым судом Парижа за недобросовестную конкуренцию, предоставив в качестве доказательства целый пакет документов. Поскольку компания действовала из мошеннических соображений, то была более заинтересована в самой чудо-машине доктора Томатиса, а не в глубоком понимании его метода, при этом полностью игнорируя тот факт, что без него лучшее из устройств – ничто. Эта схема, которая, впрочем, долгое время вводила в заблуждение суд Парижа, почти увенчалась успехом и, возможно, способствовала бы полному исчезновению настоящего Электронного уха в пользу компьютерного моделирования или другого приложения для графических планшетов массового пользования.
Но произошло все совсем наоборот, поэтому, будучи пораженным уходом Альфреда Томатиса из жизни, у меня возникли сомнения по поводу продолжения производства устройств, и я направил свою деятельность на компьютерные и бытовые разработки, даже графику, и, скорее всего, остановил бы его производство через несколько лет.
Факт этого безрассудного действия заставил меня сначала закрыть оба цеха по сборке двух устройств Томатис и полностью посвятить себя развитию вычислительной техники в строительной отрасли. До тех пор, пока меня неожиданно не посетил один мой знакомый, хотя и не очень давний, т.к. после 1999 г. мы несколько раз встречались.
Но этот визит на меня очень подействовал, потому что речь шла о Хуане Антонио Тиморе, его жене и его двух дочерях, которые вчетвером приехали в фургоне из Сарагосы, Испания, в Невшатель, чтобы убедить меня не сдаваться, и в качестве аргументов купил мои старые персональные устройства и старые наушники, которые пережили мои переезды и проект в Доминиканской Республике. Он сообщил мне о количестве электронных ушей, необходимых для развития очень молодой испанской ассоциации учеников Томатиса, той самой, на собрании которой я присутствовал 4 года назад во время заседания фонда и обещал всегда поддерживать его технически.
Затем они уехали, оставив меня в раздумьях, но в начале сентября 2004 г. он вернулся, на этот раз один, а я воссоздал все оборудование, от А до Я, включая источник музыки высокой четкости и тест, не с целью создания сети, а просто гарантируя качество по Альфреду Томатису полной цепи от микрофона до уха пациента.
Полностью освоив внутреннюю технику электронного уха, уже начав работать над эргономикой устройств, мне было легко перепроектировать последние 2 устройства, протестированные с Альфредом Томатисом. но, добавив последние адаптированные настройки Alpha. Я продолжил в 2005 г. производство «новых» N425, N426, а также N430 (версию с потенциометром, аналогичную устройству NewTec), с намерением с 2012 г. выпускать устройства N427 и, наконец, N402 (Gadget).
Хотя проект последнего был уже в процессе работы в 2003 г., я долго считал, что рынок был не готов к индивидуальному устройству, и риск того, что какой-то один «врач» заявит после 3-дневного тренинга, что он обладает достаточной компетенцией для лечения пациентов, показался мне особенно опасным для репутации метода Томатис, уже запятнанного всякого рода неожиданными воплощениями, в частности в 2005 г. в Польше, где деньги из благотворительных фондов были вложены в слишком большом объеме, чтобы помочь сотне специализированных учреждений со стандартными компьютерными симуляторами, проданными по непомерной цене и работающими с музыкой с дешевого DVD-плеера. К сожалению, результат не был мгновенным, что не могло не вызвать возмущение заинтересованного сообщества, потратившего впустую много денег, и плохую рекламу метода в Польше.
К счастью, в 2007 г. сто новых школ снова были оснащены хорошим оборудованием и соответствующей подготовкой, и с тех пор мы смогли реформировать и переоборудовать большинство первых школ, и начали получать множество положительных результатов.
В последние годы мы создали новую команду преподавателей, которые распространяют подлинные оригинальные концепции открытий доктора Томатиса, распространяемые по различным национальным ассоциациям, объединенным в международную федерацию. У нас лучшее оборудование на рынке.
В Мексике, например, более 500 школ были оснащены Электронными ушами модели N-425 после того, как за последние три года была обучена настоящая армия компетентных врачей.
Мы достигли огромного прогресса в объединении современных научных знаний и сравнении их с эмпирическими исследованиями доктора Томатиса. Это позволяет нам, с научной точки зрения, сравнивать различные процессы слушания, а также объективно доказывать процессы, выполняемые с использованием нашей терапии.
Прецессия (1980 г.)
1982 г. - Ввод микрофона, Ввод магнитофона, Задержка, Электронный переключатель, Фильтры высоких частот,C1, C2, Воздушный, Уравновешенный, Костный.
С 1982 г. в Электронном ухе используется новый параметр, а именно – «прецессия».
Прецессия и изображение тела. Введение этого нейрофизиологического параметра стало поворотным моментом, важным поворотом для метода. Новые исследования, которые он мог проводить в сфере механизмов слушания и нервных систем, которые тесно связаны с ним, стали основой этого важного улучшения.
Мы знаем, что функция слушания определяется по отношению к слуху, который остается пассивным явлением, как акт, в который вмешивается воля. Слушать – значит хотеть слышать, значит, применять. Это делается для того, чтобы слуховой аппарат был максимально адаптирован для улавливания того, что вы хотите получить. Это переход от чувства к восприятию.
Это означает, в строгом и переносном смысле слова, «напрячь слух». Для этого необходимо подготовить все тело через возбуждение органа чувств, которым является вестибуло-улиточный аппарат, и, особенно, путем тренировки мышц среднего уха и мышц наружного уха. Кроме того, должна быть обеспечена организация всей нейронной структуры, зависящей от этой динамической функции, которой является акт слушания. Это подразумевает, что лабиринт, т.е. преддверие и улитка, охотно готовятся. Более того, предшествующий акт, который предваряет собой желание слушать и который предшествует (отсюда и термин «прецессия») целому ряду нейрофизиологических норм, затрагивает мышцы среднего уха. Напряжение мышц молота должно адаптироваться к напряжению мышцы стремени, которое контролирует работу лабиринта. Таким образом, существует прецессия напряжения мышцы стремени, что очень важно, по отношению к элементам, которые управляют механизмами среднего уха: мышца молота, мышцы евстахиевой трубы, чередование уровней внутреннего воздушного давления и т. д.
Функция слушания опирается не только на ухо.
Она мобилизует всю нервную систему, и это происходит через преддверие, которое, благодаря очень специфической нейронной связи, регулирует мышечные напряжения тела, статику, динамику, относительное положение конечностей, т.е., на самом деле, все позы и жесты.
Так мы понимаем, что требуется все тело, когда речь идет о слушании.
Таким образом, нервная система кибернетически организует реакцию уха так, чтобы оно приспосабливалось, готовилось слушать и, таким образом, переводило себя в предварительное состояние для улавливания звука. Так оно находится в состоянии вестибуло-улиточной прецессии. Однако вестибулярная функция активируется костной проводимостью, которая, с этой точки зрения, предшествует воздушной проводимости. Отсюда и концепция прецессии костной проводимости по отношению к воздушной проводимости.
Этот новый подход значительно изменил воздействие Электронного уха на речь, голос, тело. По мере развития исследований Томатиса в парижском Центре оценка прецессии становилась все более и более точной, с точки зрения длительности. Таким образом, было начато создание устройств с короткой прецессией (от 1 до 10), а впоследствии и устройства с длительной прецессией (от 1 до 10 и от 10 до 100). В основном, они используются в случаях аутизма, заикания, задержки речи (у трисомиков, например, и некоторых умственно отсталых) и, в целом, во всех случаях, когда изображение тела плохо интегрировано.
1988 г. Производство Электронного уха бьет рекорды, Альфред Томатис использует сборщиков в парижском отделении компании Tomatis électronique [Томатис электроник], производится несколько устройств ограниченной серии EE3, EE3R1 и т.д.
Тогда, наконец, стало возможным интегрировать непосредственно в устройства фильтры 6-го порядка на 500Hz, 750Hz, 1000Hz, 1500Hz, 2000Hz, 3000Hz, 4000Hz, 6000Hz, 8000Hz. Этим устройством, лучше всего представленным в работах Томатиса, является EE3PFR2. С ним Альфред впервые получил полноценное устройство, позволяющее напрямую проводить все процедуры без дополнительных аксессуаров.
Промышленный выпуск и консолидация в 1992 г.
1992 г. Вслед за увеличением заказов и возникновением различных повторяющихся проблем с надежностью и продажей устройств без его ведома, Альфред Томатис решает поручить независимой компании производство в Швейцарии, которая целиком и полностью занималась производством только этого конкретного продукта, акустической системы Besson.
Для выполнения текущих заказов последние 20 моделей EE3PFR2 были изготовлены в августе в Париже.
Затем в декабре аппарат A1 (Acoustic System-1) был отправлен в центры слуха Томатиса по всему миру в период с 1993 по 1995 гг., было выпущено и поставлено более 400 единиц.
В тот же период Альфред Томатис, желая повторить опыт в Торонто с Эдом Агнью, выбрал совсем молодого инженера в моем лице, чтобы обновить и увековечить свое устройство.
Таким образом, мы провели более двух лет исследований в сотрудничестве с Университетом Гданьска (Польша), из которого к нам направили лучшего докторанта по цифровому аудио и Института микротехнологии Невшателя с целью создания цифрового устройства, точнее, слухового аппарата. И, как прежде, было создано несколько прототипов и потрачено более 300 000 евро на модели A2, A3 и A10. Но каждый раз после эксперимента в Центре Парижа результаты не были видны сразу, или вообще отсутствовали, устройства сначала не давали значительных результатов, а затем, по мере их использования, эффективность исчезала, как будто эффект от метода Томатис исчезал через несколько сеансов. Старые добрые EE3PFR2 давали мгновенный и самый лучший результат, что заставило Томатиса сделать вывод об известных ему цифровых данных.
Но не все было потеряно, и мы прекрасно понимали процесс переключения, его различные фазы, время настройки, соотношение миксования между размещением 1 и 2, и временем замыкания, формой фильтров и т. д. Нам пришлось оценить все видимые и невидимые параметры электронного уха, их количественные показатели, освоить их, чтобы иметь возможность интегрировать в уравнение цифрового устройства, что позволило нам в 1995 г. быстро создать новый проект устройства с бесконечной реакцией и создать устройство, очень приближенное к физиологии человека, с использованием последних инноваций в электронике и интегрируя все функции EE3PFR2 «A1 NewTec»
В частности, устройство, обладающее временем задержки и очень точной прецессией, контролируемой кварцем, фильтром с чрезвычайно гибкой кривой, более физиологичным, но с большим уровнем требования (8-й порядок), позволяющим реализовать ASM или RSM 0- 9000 Гц с разрешением 2 Гц.
Эти настройки, а также экран и кнопки клавиатуры, размер и вес корпуса, представляли для Альфреда Томатиса очень четкий шаг к эволюции не столько технического аспекта устройства, как эстетического аспекта, практической стороны и небольшого улучшения для упрощения его использования.
1996 г. В возрасте 76 лет Альфред Томатис, желая уменьшить свою профессиональную занятость до простого исследования и распространения своих трудов, в последний раз попал в неприятную и неудачную историю, снова становясь жертвой злоумышленников. Он укрылся в Англии, чтобы попытаться оправиться и сохранить свое творение. Я отправился к нему в Лондон, как и многие другие. Были созданы две новые компании: одна для производства, другая для изучения и распространения метода.
И вот мы вернулись к новой модели Электронного уха, целью которой на этот раз было не изменение параметров, а только внешний вид.
Чтобы не спешить, мы подготовили первую партию из десяти устройств «Azure APP», версию NewTec, переработанную и упрощенную, в синем цвете, собранную в Соединенном Королевстве.
Альфред Томатис со своими партнерами из Англии и Японии считали, что 3 различных устройства были бы идеальными. Устройство Maxi – для крупных центров и школ, устройство Midi – для маленьких начинающих центров и устройство Gadget – для личного пользования.
Чип-карта и кнопки (1997 г.)
Все всегда настаивали на осуществлении сборки маленького цифрового устройства во Франции, без каких-либо технических или терапевтических знаний. Но после нескольких попыток Альфред Томатис, как основатель аудио-психо-фонологии, продвинулся далеко вперед. Итак, мы запустили еще одну небольшую партию из десяти устройств с большим экраном и только клавиатурой из 4 кнопок, «APP Digital», затем увидели, что 4 кнопок пользователям было недостаточно.
Эргономика и несколько моделей (1999 г.)
Конец 1999 г. Устройства NN425-00 (Maxi), NN426-00 (Midi) и NN427 были спроектированы и собраны с 20 кнопками и устройством для чтения чип-карт. С апреля 2000 г. только два первых устройства прошли тесты и были выпущены в Англии.
В конце декабря 2000 г., к сожалению, Альфред Томатис умер в Каркасоне. И я, почти в полном одиночестве, столкнулся с производством этих фантастических устройств, а также с решением проблемы с аферистами, целью которых, казалось, с самого начала было Электронное ухо, и которые желали легкой и немедленной наживы.
В 2002 г., вдохновленный последним наставлением Альфреда, я задумал, в традиции Томатиса, небольшое устройство с потенциометром, но оснащенное особенно мягким и неслышимым переключателем, устройство «Alpha».
Затем в 2004 г. пришел мой черед столкнуться, вероятно, с тем же видом мошенничества, на которое Томатис неоднократно намекал в своей автобиографической работе «Ухо и жизнь». Я был обязан поставить NewTec и Ухо по предоплате компании из Люксембурга, которая после поставки большой партии, решила, что не обязана оплачивать счет, а забавное заключалось с том, что меня запугивали, угрожая тем, что заставят меня предстать перед торговым судом Парижа за недобросовестную конкуренцию, предоставив в качестве доказательства целый пакет документов. Поскольку компания действовала из мошеннических соображений, то была более заинтересована в самой чудо-машине доктора Томатиса, а не в глубоком понимании его метода, при этом полностью игнорируя тот факт, что без него лучшее из устройств – ничто. Эта схема, которая, впрочем, долгое время вводила в заблуждение суд Парижа, почти увенчалась успехом и, возможно, способствовала бы полному исчезновению настоящего Электронного уха в пользу компьютерного моделирования или другого приложения для графических планшетов массового пользования.
Но произошло все совсем наоборот, поэтому, будучи пораженным уходом Альфреда Томатиса из жизни, у меня возникли сомнения по поводу продолжения производства устройств, и я направил свою деятельность на компьютерные и бытовые разработки, даже графику, и, скорее всего, остановил бы его производство через несколько лет.
Факт этого безрассудного действия заставил меня сначала закрыть оба цеха по сборке двух устройств Томатис и полностью посвятить себя развитию вычислительной техники в строительной отрасли. До тех пор, пока меня неожиданно не посетил один мой знакомый, хотя и не очень давний, т.к. после 1999 г. мы несколько раз встречались.
Но этот визит на меня очень подействовал, потому что речь шла о Хуане Антонио Тиморе, его жене и его двух дочерях, которые вчетвером приехали в фургоне из Сарагосы, Испания, в Невшатель, чтобы убедить меня не сдаваться, и в качестве аргументов купил мои старые персональные устройства и старые наушники, которые пережили мои переезды и проект в Доминиканской Республике. Он сообщил мне о количестве электронных ушей, необходимых для развития очень молодой испанской ассоциации учеников Томатиса, той самой, на собрании которой я присутствовал 4 года назад во время заседания фонда и обещал всегда поддерживать его технически.
Затем они уехали, оставив меня в раздумьях, но в начале сентября 2004 г. он вернулся, на этот раз один, а я воссоздал все оборудование, от А до Я, включая источник музыки высокой четкости и тест, не с целью создания сети, а просто гарантируя качество по Альфреду Томатису полной цепи от микрофона до уха пациента.
Полностью освоив внутреннюю технику электронного уха, уже начав работать над эргономикой устройств, мне было легко перепроектировать последние 2 устройства, протестированные с Альфредом Томатисом. но, добавив последние адаптированные настройки Alpha. Я продолжил в 2005 г. производство «новых» N425, N426, а также N430 (версию с потенциометром, аналогичную устройству NewTec), с намерением с 2012 г. выпускать устройства N427 и, наконец, N402 (Gadget).
Хотя проект последнего был уже в процессе работы в 2003 г., я долго считал, что рынок был не готов к индивидуальному устройству, и риск того, что какой-то один «врач» заявит после 3-дневного тренинга, что он обладает достаточной компетенцией для лечения пациентов, показался мне особенно опасным для репутации метода Томатис, уже запятнанного всякого рода неожиданными воплощениями, в частности в 2005 г. в Польше, где деньги из благотворительных фондов были вложены в слишком большом объеме, чтобы помочь сотне специализированных учреждений со стандартными компьютерными симуляторами, проданными по непомерной цене и работающими с музыкой с дешевого DVD-плеера. К сожалению, результат не был мгновенным, что не могло не вызвать возмущение заинтересованного сообщества, потратившего впустую много денег, и плохую рекламу метода в Польше.
К счастью, в 2007 г. сто новых школ снова были оснащены хорошим оборудованием и соответствующей подготовкой, и с тех пор мы смогли реформировать и переоборудовать большинство первых школ, и начали получать множество положительных результатов.
В последние годы мы создали новую команду преподавателей, которые распространяют подлинные оригинальные концепции открытий доктора Томатиса, распространяемые по различным национальным ассоциациям, объединенным в международную федерацию. У нас лучшее оборудование на рынке.
В Мексике, например, более 500 школ были оснащены Электронными ушами модели N-425 после того, как за последние три года была обучена настоящая армия компетентных врачей.
Мы достигли огромного прогресса в объединении современных научных знаний и сравнении их с эмпирическими исследованиями доктора Томатиса. Это позволяет нам, с научной точки зрения, сравнивать различные процессы слушания, а также объективно доказывать процессы, выполняемые с использованием нашей терапии.
Кристоф Бессон (сентябрь 2013 г.)